ПРОКЛЯТИЕ ЕДИНОРОГОВ

Фантастический рассказ

Что бы вы там ни говорили, дети, но вам положе­но знать предания, оставленные предками. Я расска­жу легенду о Ктесфионе, который добыл для своей возлюбленной Каликситеи рог единорога, дарующий бессмертие.
Ктесфион жил в глубокой древности — на заре нашей цивилизации — в большом городе Алдебра. Однажды, придя на форум послушать умные речи, он встретил там прекрасную Каликситею, дочь Агафокла и Гексики. Молодые люди сразу почувствова­ли сильное влечение друг к другу- Любовь поразила обоих неожиданно и неотвратимо, как молния. И с этого дня они уже не разлучались. Через месяц Ктес­фион явился к родителям Каликситеи просить руки их дочери — молодому человеку пришлось свататься самому, потому что его собственные родители умер­ли во время эпидемии чумы. Родители девушки со­гласились отдать ему дочь — ведь Ктесфион был благородного происхождения и достаточно богат. Назначили день свадьбы. Но тут неожиданно Каликситея заболела.
Сразу же созвали лучших докторов со всего горо­да, а потом пригласили знаменитых целителей из Асмары и Птоломнеуса. И все врачи сошлись на одном: у Каликситеи редкая болезнь — скоротечная анистемия, которая не поддается лечению. Через неделю бедняжке неминуемо предстоит умереть.
Ктесфион сходил с ума от горя и бессильной ярос­ти. Когда врачи в один голос заявили ему, что ника­кой надежды нет, он пошел искать помощи у колдунов, чьи сомнительные способы лечения частенько являлись предметом обсуждения и споров на форуме. Но обратился он не к простым знахарям и даже не к волшебникам средней руки, а пришел прямо к Гельдониклу, слывшему в то время главным чародеем.
Гельдоникл открыл дверь сам — последний уче­ник недавно ушел от него, после того как выиграл в лотерею миллион талантов. Даже колдовство не может надежно защитить от везения, хотя если бы Гельдоникл мог предположить такое, то уж обяза­тельно попытался бы хоть что-то предпринять ~ Агатус был славным малым и со временем мог бы стать неплохим чародеем. Впрочем, хорошего учени­ка всегда трудно удержать.
— Чем могу быть тебе полезен? — спросил Гель­доникл, пригласив посетителя в гостиную и указав на один из кусков мрамора, которые служили здесь сиденьями.
— У меня горе, — ответил Ктесфион. — Моя воз­любленная, Каликситея, заболела скоротечной анистемией, и доктора говорят, что это неизлечимо.
— Они говорят правду, — сказал Гельдоникл.
— Тогда как же мне спасти ее?
— Это очень нелегко, — отвечал Гельдоникл, — но я ни в коем случае не хочу сказать, что это невоз­можно.
— Значит, ее все-таки можно вылечить?
— Нет, нельзя. Однако нельзя лишь в общепри­нятом смысле этого слова. Чтобы исцелить ее, ты должен добраться до самой сущности вещей. Глав­ная трудность состоит в том, что человек смертей.
— Что же я могу с этим поделать? Гельдоникл откинулся назад и погладил свою длинную белую бороду.
— Предотвратить смерть способно только состоя­ние бессмертия.
— Но это невозможно! — воскликнул Ктесфион.
— Вовсе нет, — заметил Гельдоникл. — Ты, ко­нечно, слышал о единорогах?
— Конечно. Но я всегда считал, что это просто мифические существа — плод людской фантазии.
— В царстве магии, — продолжал Гельдоникл, — миф есть лишь одно из состояний действительности. Так вот слушай, Ктесфион: существует страна, где обитает животное единорог. Его рог — самый надеж­ный источник бессмертия. Если ты отправишься в эту страну и добудешь рог единорога или даже малень­кий его кусочек величиной с твой ноготь, то этого хватит, чтобы спасти твою возлюбленную.
— Но... почему же люди не используют этот рог для достижения бессмертия?
— Тому есть несколько причин, — сказал Гель­доникл. — Одни слишком ленивы, и пусть даже само небо опустится прямо им в руки, они и пальцем не пошевельнут, чтобы до него дотронуться. Другие, может, и постарались бы, да просто не знают, что такое возможно. Ведь возможность, молодой чело­век, — самое странная и непредсказуемая вещь, ко­торая только существует в магии. Как наваждение, как вспышка молнии... И то, что никогда раньше не было возможно, может осуществиться сегодня, а за­втра снова станет невозможным.
— И это единственное объяснение?
— Есть и другие, — ответил Гельдоникл. — Может быть, когда-нибудь ты захочешь узнать их. У меня есть на эту тему очень интересная книга. Од­нако сейчас у тебя нет другого выбора. Или ты доста­нешь для своей любимой рог единорога, или она об­речена на гибель.
— Как же я попаду в ту страну? — спросил Ктес­фион.
— Ну, тут я тебе помогу, — сказал Гельдоникл. — Следуй за мной в лабораторию.
В привычной обстановке своей лаборатории, среди скрипучих деревянных столов, заставленных пере­гонными кубами, ретортами, горелками и чучелами разных мелких животных, Гельдоникл объяснил, что единороги когда-то существовали в этом мире, но потом исчезли — люди убивали их, совершенно не думая о последствиях. Все это происходило очень давно, и когда рог единорога имелся в изобилии, люди переживали свой короткий золотой век — так гласит легенда. В те далекие времена люди жили очень долго. Что же в конце концов произошло с Бессмертными? Этого Гельдоникл не знал. Он слышал, будто бы обыкновенные люди ненавидели их, потому что рогов единорога все равно никогда не хватало на всех. Часто Бессмертных подвергали пыткам и если не могли умертвить их, то старались сделать их жизнь настолько ужасной, чтобы смерть казалась беднягам желанным избавлением. Это продолжалось до тех пор, пока оставшиеся Бессмертные не изобрели спо­соб покинуть родную планету. Они переселились вместе со стадами единорогов в другой мир, в царст­во совершенно иной реальности, где единороги рас­плодились в изобилии и где каждый мог пользовать­ся преимуществом, которое они давали.
— И что же это за место? — спросил Ктесфион.
— Иногда его называют Страной Восточного Ветра.
— А как туда попасть?
— Очень непросто, — ответил Гельдоникл.
— Я понимаю. Догадываюсь, что между этим и тем миром нет регулярного сообщения.
— Напротив, такое сообщение есть, но только духи могут пользоваться им. Тот мир лежит в совер­шенно другой части космоса и в другом диапазоне времени и не имеет связей с нашим миром. Ни на каком драконе ты туда не попадешь. Однако для тех, кто готов рискнуть всем для своей возлюбленной, такой путь существует.
— Я как раз и есть такой человек! — вскричал Ктесфион. — Скажи, что я должен делать.
— Для этого предприятия, как и для любого дру­гого, главное — деньги. Мне потребуется вся твоя наличность, а также все, что тебе удастся выпросить, взять в долг или украсть.
— Зачем же так много денег? — удивился Ктес­фион.
— Чтобы купить всякие материалы и вещества — они понадобятся мне, когда я буду произносить за­клинание, которое перенесет тебя в то место, куда ты стремишься. Для себя я ничего не прошу. По край­ней мере сейчас.
— А ты уверен, что чары подействуют? — спро­сил Ктесфион. — Мне рассказывали, что колдовство не всегда удается.
— Потому что чаще всего это просто кривлянье и вранье, — признался Гельдоникл. — Но есть настоящее колдовство — оно пришло к нам из древнос­ти, — и вот оно всегда действует. Однако это очень дорогое удовольствие, потому что нужны редкие и в высшей степени чистые вещества, в наши дни обхо­дящиеся очень и очень недешево.
Деньги потребовались, чтобы купить масло гипе­равтохтонов, два пера из хвоста Птицы, Предрекаю­щей Беду, шесть прозрачных капель драгоценной смолы ансиенто, которая добывалась с огромным трудом из внутреннего слоя коры дерева под назва­нием гинглио, — это вещество, редкое и само по себе, хранилось в маленьких янтарных сосудах, сто­ивших целые состояния. В состав таинственного зелья входили и другие ингредиенты, но и самый де­шевый из них стоил кучу денег.
Ктесфион добыл все необходимое за два безум­ных дня, под конец взяв у ростовщика разоритель­ную ссуду под невероятно высокий процент, чтобы купить какие-то недостающие вещества. И наконец утром третьего дня юноша принес все эти сокровища к колдуну, который, внимательно осмотрев их, ос­тался вполне доволен и снова повел его в лаборато­рию.
Там он спросил Ктесфиона, готов ли тот к путе­шествию. Молодой человек ответил, что готов, но поинтересовался, какую плату требует Гельдоникл за у слуги.
— Я скажу тебе позже, — ответил колдун.
— А ты не можешь хотя бы намекнуть мне? Гельдоникл покачал головой.
— Колдовство — плод мгновения, равно как и те, кто этим занимается.
Этим не совсем понятным ответом Ктесфион и вынужден был удовольствоваться. Он частенько слы­шал, что, имея дело с магией, больше всего следует опасаться двойного сглаза. Однако он не представ­лял себе ни что такое сглаз, ни тем более как его из­бежать.
— Если ты поможешь мне спасти жизнь Каликситеи, то требуй тогда от меня всего, чего только по­желаешь. Даже мою жизнь. И даже мою душу.
— Может быть, так много и не потребуется, — сказал Гельдоникл. — Хотя мысли твои идут в вер­ном направлении.
Вся процедура подготовки оказалась длинной и в общем-то скучной, а временами и довольно болезнен­ной. Но колдун уверял Ктесфиона, что это только один раз и боль уже не повторится. А для того, чтобы вернуться, Ктесфиону достаточно будет лишь четы­ре раза стукнуть пятками друг о дружку (три удара пятками считается ложным сигналом — такими сиг­налами ради сомнительной простоты когда-то иска­зили древнюю формулу) и громко произнести: «Хочу вернуться домой!»
Ктесфион подумал, что это очень легко запомнить. А потом он уже был не в состоянии думать ни о чем, потому что комнату заполнил разноцветный дым от огня, разведенного колдуном в высокой жаровне, и молодой человек стал неудержимо чихать. Когда же он снова открыл глаза, то находился уже совсем в другом месте.
Ктесфион стоял на самом верху горного перевала в совершенно незнакомой местности. Позади него все застилал густой туман, впереди расстилались цвету­щие луга, полого спускающиеся в долину. Тут и там были разбросаны куртины старых раскидистых дубов, и потоки кристально чистой воды сверкали в ярком солнечном свете. А на склонах горы и в доли­не мирно паслись тысячные стада единорогов.
В совершенном оцепенении Ктесфион направил­ся вниз, осторожно пробираясь меж диковинных су­ществ с кроткими глазами, и ощущение чуда все еще владело им, когда он, спустившись в долину, подо­шел к приземистым каменным зданиям города Бес­смертных .
Люди уже заметили, как незнакомец приближа­ется к городу, и ждали его.
— Гость, гость! — радостно кричали они, потому что даже в Стране Бессмертных появление пришель­ца считалось добрым знаком. Их страна лежала не­сколько в стороне от оживленной дороги, ведущей к двенадцати самым известным мирам во Вселен­ной Вымыслов, названий которых здесь упоминать нельзя.
В этой стране все люди выглядели тридцатилет­ними, в самом расцвете сил. Не было не только ста­риков, но и детей — этот народ жил так долго, что отказался от деторождения, находя его скучным и старомодным, и даже извращения в конце концов стали казаться им банальными. Тем не менее они всегда были готовы узнать что-нибудь новенькое, и поэтому просьба Ктесфиона подарить ему рог едино­рога показалась им самой свежей идеей за последние лет эдак сто.
Известно, что единороги время от времени сбра­сывают свои рога или теряют их в схватках с грифо­нами. И все Бессмертные помнили, что они собирали эти утерянные рога, когда натыкались на них, и скла­дывали в каком-то определенном месте. Но в каком? Может, прятали в бронзовый ларец в самой северной точке городской стены? Или так поступали в про­шлом столетии?.. Никто не мог вспомнить.
— А разве вы не сделали об этом никаких запи­сей? — спросил Ктесфион.
— Боюсь, что нет, — ответил Аммон — горожа­нин, представившийся Ктесфиону как оратор.
Аммон поспешил уверить Ктесфиона, что он не должен думать о них ничего плохого — у всех Бес­смертных прекрасная память, и возраст ни на йоту не уменьшил их умственных способностей. Но посто­янное, год за годом, накопление фактов и знаний в течение нескончаемых лет оставляло в их головах слишком много информации, чтобы управляться с нею посредством простого припоминания. Поэтому Бессмертные овладели искусством забывать старое и уже ненужное, чтобы легче было помнить новые факты и события — может, такие же ненужные, зато более современные. Так вот одним из таких забытых фактов и было местонахождение собранных рогов единорога.
Потом вдруг кто-то вспомнил: некогда изобрели специальную систему, помогающую восстановить в памяти то, что давно забылось за ненадобностью, но может пригодиться как-нибудь потом. Но что это была за система?.. Завязался громкий спор.
И тут один человек высунул голову из окна верх­него этажа и сказал:
— Простите меня, я спал. Кажется, кто-то тут спрашивал что-то о чем-то, что нужно вспомнить?
— Нам нужно знать, где хранятся рога единоро­гов! — крикнули ему. — Ведь мы же изобрели спо­соб, как вспоминать такие забытые вещи.
Человек в окне кивнул.
— Да, вот именно, вы изобрели способ и попроси­ли меня запомнить для вас этот способ. Это была моя работа, и я рад сообщить вам, что справился с ней со­всем неплохо.
— Ну, тогда скажи нам, где находятся рога еди­норогов!
— Понятия не имею, — ответил человек. — Мне было лишь предложено запомнить систему, которая расскажет вам, кто запомнил эту информацию.
— Тогда скажи нам скорей его имя.
— Вы хотите, чтобы я объяснил вам эту систему?
— Нет же, проклятый недоумок, мы только хотим узнать имя человека, который запомнил ее для нас, и можешь катиться к черту вместе со своей системой.
— Не волнуйтесь так, — сказал человек. — То, что вам нужно, надежно хранится в голове Мильтиадеса.
— Что за Мильтиадес? И где этот Мильтиадес?
— Мильтиадес, которым вы так заинтересова­лись, находится там, где вы его оставили, в Храме Памяти.
— Никогда не слышали ничего подобного. Храм чего?
— Памяти. Видите, я запомнил для вас и это, а вы до сих пор ни разу меня ни о чем и не спросили. Идите прямо по улице, потом поверните налево, потом направо, и вы не заблудитесь.
Многим в толпе казалось, что идти нужно совсем не туда, но они все же пошли в этом направлении и повели туда Ктесфиона.
Это было совсем заброшенное здание. Они вошли в него и прошли во внутренний дворик — совершен­но пустой, если не считать стоявшего посередине до­вольно большого ящика.
Аммон открыл его. Там лежала голова мужчины, на вид ему было лет тридцать, как и всем здесь, и он явно был в самом расцвете сил, несмотря на отсутст­вие, казалось бы, самых необходимых частей тела.
— Наконец-то вы пришли за мной! — вскричала голова. — Чем вы были так долго заняты?
— Прости нас, Мильтиадес, — сказал Аммон. — Боюсь, мы просто забыли, что ты здесь, пока один парень — не помню его имени — ну, тот, кто запо­мнил про тебя, не посоветовал прийти сюда.
— Ты говоришь про Леонидаса? Да будет благо­словенна его удивительная память! Но почему вы пришли сейчас?
— Да вот тут одному парню, — ответил Аммон, указав на Ктесфиона, — понадобился рог единоро­га, а у нас их где-то лежит очень много, и, следуя путем естественных ассоциаций, мы пришли к тебе, чтобы узнать, где они хранятся.
— Рога единорогов? — переспросил Мильтиа­дес.
— Да, мы ведь всегда сохраняли рога единоро­гов, ты помнишь?
— Конечно, я помню, — сказал Мильтиадес.
— Неужели ты не забыл о рогах единорога, лежа тут в темноте?
— Как бы не так! Что же еще мне оставалось де­лать в кромешной тьме, как не думать о рогах едино­рога?
— Специализация имеет свои преимущества, — тихонько заметил Аммон, повернувшись к Ктесфиону. — Иначе он ни за что бы этого не запомнил.
И снова обратился к Мильтиадесу:
— Ну, будь уж так добр, Мильтиадес, скажи нам, где они хранятся.
— Аа-а, — произнес Мильтиадес.
— Что значит это твое «Аа-а»?
— А то: выпустите меня отсюда, и тогда я скажу вам,где они.
— Из коробки? — переспросил Аммон.
— Конечно, из коробки!
Аммон на мгновение задумался.
— Не знаю. Я как-то об этом не думал.
— Ну, так подумай!
— Сейчас не могу. В данный момент я думаю вот об этом парне и о роге единорога, который ему нужен. Да и вообще, что ты собираешься делать на воле? Ведь у тебя нет тела — ты же знаешь.
— Да, знаю. Вы, мои собратья, как-то давно-давно валяли дурака и отрезали его от меня. Но оно снова должно отрасти, как только вы выпустите меня из коробки.
— Ну, во-первых, я лично что-то не помню, каким образом ты лишился своего тела.
— Говорю тебе — вы сами отрезали его, потому что хотели, чтобы я запомнил, где хранятся рога еди­норогов. А я не хотел запоминать, помнишь? И потом вы решили проделать эксперимент, чтобы узнать, до какого предела продолжается бессмертие.
— Ты, по-моему, блестяще доказал, что до преде­ла мы еще не добрались, — изрек Аммон.
— Верно. Однако с меня уже хватит. Экспери­ментируйте на ком-нибудь другом. И пусть теперь он попробует запомнить это на сотню-другую лет.
Пришедшие решили, что это справедливо, и вы­нули голову Мильтиадеса из коробки. Тогда Мильтиа­дес рассказал все, что им требовалось, закрыл глаза и стал ждать, когда снова отрастет его тело. Все же остальные покинули его и направились к некоей двери в подвал дома, расположенного где-то в маленьком тупике в недрах города.
В пустом подвале, полуприкрытый каким-то хла­мом, на полу стоял большой бронзовый сундук.
Они с трудом откинули тяжелую крышку и обна­ружили в колеблющемся свете факела драгоценную коллекцию рогов единорогов.
Аммон выбрал один рог и протянул его Ктесфиону.
— Ты знаешь, как им пользоваться? Ктесфион ответил:
— Думаю, что да, но, пожалуйста, объясните мне на всякий случай сами.
— Срежь кусочек рога величиной с ноготь на большом пальце, разотри его в порошок и раствори в стакане вина.
— Спасибо, — поблагодарил Ктесфион. — Те­перь я могу возвращаться.
— Было очень приятно познакомиться, — сказал Аммон. — Почему бы тебе не вернуться сюда вместе со своей невестой после того, как вы примете с ней это снадобье? Все-таки приятно жить среди себе по­добных.
Ктесфион ответил, что он подумает над этим пред­ложением. Но про себя отметил, что город Бессмерт­ных напоминает ему дом престарелых. Несмотря на свою вечную молодость, все его жители выглядели какими-то рассеянными, недовольными и раздражи­тельными, и это произвело на него очень неприятное впечатление и совсем сбило с толку.
Ктесфион надежно упрятал рог единорога в свой пояс, стукнул четыре раза пяткой о пятку, произнес магические слова и тут же очутился опять в родной Алдебре.
Город праздновал возвращение Ктесфиона с рогом единорога. Местные ученые провозгласили на­ступление новой эры, которая подарит блаженство бесконечной счастливой жизни всем горожанам. Все­общий энтузиазм несколько поутих, когда люди вдруг поняли, что одного рога хватит лишь на очень неболь­шую группу людей. Ктесфиона тут же начали ругать за то, что он не принес с собой столько рогов, чтобы хватило на всех, хотя никто и не пытался объяснить, как, по их мнению, Ктесфион смог бы это сделать.
Ктесфион остался равнодушен к разбушевавшей­ся волне народного гнева и поспешил к постели воз­любленной. Там он срезал кусочек рога величиной с ноготь, растер его в порошок и высыпал в бокал зна­менитого черного вина из восточных провинций, и без того слывшего целебным. Его возлюбленная вы­пила вино, и Ктесфион стал со страхом и нетерпени­ем ждать признаков исцеления.
Ему не пришлось долго оставаться в сомнении. Уже через несколько минут Каликситея смогла встать с постели и стала совершенно здоровой, как и прежде.
Ее родители, увидев чудесное исцеление доче­ри, попросили и для себя кусочек волшебного рога. Ктесфион не смог отказать им, да и не собирался этого делать. Он дал достаточно роговых стружек не только им, но и всем теткам и дядьям Каликситеи, а также ее двоюродным братьям и сестрам, племянни­кам и племянницам и даже самой дальней ее родне.
Ктесфион хотел лишь оставить немного чудесно­го снадобья, чтобы обессмертить великих гениев и общественных деятелей из тех, коих рождается один или два на поколение. Однако прежде чем молодой человек смог осуществить свой замысел, к нему явился представитель городской власти. Он потребо­вал и тут же получил муниципальную долю, которая мгновенно была поделена между главой города, его женой, семьей и ближайшими родственниками, а также между выдающимися членами городского со­вета, каждый из которых чувствовал, что заслуживает бессмертия в силу своего высокого чина и благород­ных помыслов во благо народа. Ктесфион раздавал снадобье без всякого сожаления и лишь немного удивлялся тому, как быстро уменьшается рог.
Потом и сам монарх этой страны захотел взять свою долю, причем такую, что хватило еще и его жене, сестре да еще самому мудрому советнику и самому хитрому генералу.
В конце концов остался последний кусочек рога, и Ктесфион приберег его для себя. Но в тот самый момент, когда молодой человек уже собрался принять снадобье, в дверь постучали, и на пороге возник чародей Гельдоникл.
Ктесфион немного смутился, потому что он так и не зашел к колдуну со времени своего возвращения. Он был занят целыми днями, срезая все новые и новые порции рога и наделяя ими бесконечных пре­тендентов на бессмертие.
— Ну как, я вижу, тебе все прекрасно удалось? — поинтересовался Гельдоникл.
— О да, все хорошо, — ответил Ктесфион. — Большое тебе спасибо. Как мне отблагодарить тебя?
— Очень просто. Отдай мне тот кусочек рога, ко­торый у тебя остался.
— Но это последний — больше у меня нет! — воскликнул Ктесфион.
— Я в курсе. От этого он становится еще более ценным, а значит — и более желанным.
Ктесфион не знал, что ответить, но его растерян­ность длилась не больше мгновения, потому что он уже понял, с кем ему пришлось бы делить бессмер­тие, прими он сейчас этот последний кусочек. Это были по большей части чиновники и политики, а он не ощущал в себе большого желания провести с ними целую вечность.
Молодой человек отдал Гельдониклу заветный кусочек рога и спросил:
— Ты примешь его прямо сейчас или потом?
— Ни то, ни другое, — ответил Гельдоникл. — Я продам его самому влиятельному богачу в нашем царстве и потрачу вырученные деньги на свой новый проект.
Ктесфиона это вполне устраивало. Ведь он уже достиг главной цели — спас Каликситею от смерти.
Но когда он снова пришел к ней, то обнаружил, что все совершенно изменилось. Каликситея, посове­товавшись с родителями и всеми своими родственни­ками, рассудила так: «Ктесфион, конечно же, очень приятный и достойный молодой человек и смог бы стать хорошим мужем на одну обычную жизнь, но как супруг на вечные времена он оставляет желать лучшего».
Каликситея даже еще не решила, хочет ли она себе в мужья такого же бессмертного, какой стала сама, — ведь в их стране разводы не разрешались, а значит, тогда у нее не будет возможности сменить мужа, если тот ей наскучит.
В любом случае ей нужен человек, который бы обеспечил ее не только на ближайшие годы, но и на долгие столетия бессмертной жизни. Семья решила, что это должен быть богатый человек, уже владею­щий большим состоянием, который сможет умно­жить его, дабы обеспечить Каликситее и ее семье без­бедную жизнь на веки вечные.
В этом своем решении они не имели в виду ника­ких определенных людей и не ругали и не обвиняли Ктесфиона. Просто изменились обстоятельства, и Ктесфиону оставалось винить лишь самого себя.
Чувствуя себя чужим и одиноким в доме своей бывшей невесты, он вернулся к себе, желая поразмыс­лить, что же теперь ему делать. Но он недолго оста­вался в одиночестве — раздался негромкий стук в дверь, и снова на пороге возник Гельдоникл.
Ктесфион пригласил его в дом, предложил ста­кан вина и спросил, хорошо ли чувствовать себя бес­смертным.
— Не знаю, — ответил Гельдоникл. — Ведь я взял у тебя растертый кусочек рога не для себя, а на продажу. Самый богатый человек в стране заплатил мне за него очень хорошие деньги.
— И все-таки я удивляюсь, почему ты не захотел сам воспользоваться рогом?
— Ничего удивительного. Теперь-то ты понял, что бессмертие обманчиво. На самом деле это лишь развлечение для слабоумных, не способных хоть как-то вообразить себе вечность.
— Так что ты собираешься делать? — спросил чародея Ктесфион.
— На деньги, вырученные за кусочек рога, я купил материалы и вещества, необходимые для путе­шествия в Страну Бесконечных Возможностей.
— Никогда не слыхивал о такой, —пробормотал Ктесфион.
— И не удивительно. Ты же не шаман. Но эта стра­на в душе каждого человека, с ней люди связывают все свои мечты и надежды.
Ктесфион на мгновение задумался, а потом спро­сил:
— И в Стране Бесконечных Возможностей воз­можно все на свете?
— Да, примерно так.
— И вечная жизнь?
— Нет, вот этого Страна Бесконечных Возмож­ностей обеспечить не может. Видишь ли, без смерти в этом мире ничего не возможно.
— Ну а если со смертью?
— Тогда возможно все. И тут Ктесфион попросил:
— Колдун, ты возьмешь меня с собой?
— Конечно, — ответил тот. — Потому я сюда и пришел. Я все время рассчитывал на такое твое ре­шение.
— Тогда почему ты не сказал мне об этом сразу?
— Я ждал, когда ты предложишь сам.
— Но почему ты выбрал именно меня? — спро­сил Ктесфион. — Что я — какой-нибудь особенный?
— Ни в малейшей степени. Просто в наши дни трудно найти скромного, порядочного ученика. Че­ловека, в котором сочетались бы, с одной стороны, наивность, а с другой — изобретательность и лов­кость, но в меру того и другого. Того, кто интересо­вался бы колдовством просто ради колдовства.
И вот кудесник и его новый ученик унеслись в го­лубую бездну на поиски того, что невозможно выра­зить словами, и, насколько нам известно, пребывают там и поныне, исследуя царства возможного в надеж­де найти новые знания и новые источники наслажде­ния. Они покинули Каликситею, ее несносных родите­лей и тех богачей, что смогли купить себе бессмертие и от которых произошли мы с вами. И вот мы живем, проводя наши бесконечные жизни в тоске и равноду­шии, потому что ничего нового с нами уже не может случиться.
И все же, дети, будущее не так уж беспросветно. Мы верим, что Смерть когда-нибудь вернется на землю и освободит нас от безбрежной скуки наших жизней. Мы свято верим в это. Мы не можем доказать существование Смерти, однако верим в нее. Когда-ни­будь нам улыбнется счастье, и, если богу будет угод­но, мы все умрем, дети.

Роберт ШЕКЛИ
Перевод с английского М.Ильиной

 Печатается по изданию: Шекли Р. Старые добрые времена: Фантастические произведения / Пер. с англ. - М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс, 1999. - 448 с. (Серия "Стальная крыса")